Александр Романов оказался одним из главных действующих лиц открытия рынка свободных агентов. Защитник не стал медлить и уже 1 июля подписал новый контракт с «Нью-Йорк Айлендерс». Стороны заключили соглашение на восемь лет с кэпхитом $ 6,25 млн. Общая сумма сделки — $ 50 млн!
Грядущий сезон станет для Романова особенным — после обмена Ноа Добсона именно россиянин должен выйти на лидирующие роли в защите «островитян». Но эти задачи ещё впереди. Пока же Александр готовится к «Матчу года», который состоится в Москве 13 июля. Сегодня же, 9 июля, защитник на открытой тренировке в преддверии звёздного мероприятия пообщался с корреспондентом «Чемпионата».
Мы обсудили:
— новый контракт, как проходили переговоры и что было самым важным в них;
— сходства и различия жизни на Лонг-Айленде и в Москве;
— отличаются ли люди в России и Америке;
— какой в общении новый генменеджер «Айлендерс» Мэтью Дарше;
— как бывший генменеджер команды Лу Ламорелло заставил Романова дважды постричься;
— как Александр отреагировал на обмен Ноа Добсона и готов ли занять его лидерскую роль;
— каково было играть в матче, в котором Александр Овечкин побил рекорд Уэйна Гретцки.
Александр Романов
Фото: РИА Новости
— Расскажите, как вас пригласили на «Матч года»?
— Я с Мишей [Сергачёвым] дружу и очень хорошо общаюсь, тренируемся мы вместе, много времени свободного тоже вместе проводим. Так что он меня просто позвал, пригласил, типа: «Пригоняй». В прошлом году он меня приглашал, а в этом, можно сказать, просто автоматом меня туда вписал (улыбается).
— Были те, кого приглашали, но кто не смог принять участие в мероприятии?
— Таких много, фамилии не назову, честно говоря, потому что не уверен насчёт многих, но несколько таких точно было.
— Поздравляю с новым контрактом. Насколько тяжело велись переговоры?
— Спасибо! Ничего тяжёлого там не было. Переговоры просто шли, шли, шли…
Там пришёл новый генеральный менеджер Мэтью Дарше. У него было много работы, потому что он пришёл из другого клуба. Ему нужно было ознакомиться с системой, понять, как у нас всё работает. Потом драфт, на котором у нас был первый выбор, надо было все силы и внимание уделить ему. А потом, через две недели после драфта, уже меня подписали. Переговоры не были тяжёлыми, они просто длились какое-то определённое время — месяц-полтора, но в этом процессе не было ничего тяжёлого. Ни с нашей стороны каких-то суперзапросов не было, ни с их стороны. Всё как-то спокойно сложилось.
— А что вы в принципе ставили главным во время переговоров? Срок, сумма контракта или, может быть, конкурентоспособность команды?
— Прежде всего я очень хотел остаться на Лонг-Айленде и продолжить играть за «Нью-Йорк Айлендерс», так что в первую очередь, наверное, срок. Хотелось уже подписаться на долгое время, не переезжать из клуба в клуб. «Мостики» никакие не подписывать, быть уверенным. И бороться, блин, с моей любимой командой за Кубок Стэнли. Уже идти с ними дальше, до конца.
— Можете описать жизнь на Лонг-Айленде и сравнить её с жизнью, например, в Москве?
— Могу. Жизнь на Лонг-Айленде — это спокойная жизнь за городом. Просто как жизнь за городом, где-то 30-40 км от центра. От Нью-Йорка отъедешь — Лонг-Айленд минут через 40. Точно так же, как и с Москвой. 40 минут от Москвы, от МКАДа уедешь — вот тот же самый Лонг-Айленд. Просто лес, ходят олени, прыгают зайчики, бегают еноты, белки, птицы поют. Там очень классная природа и вообще чистый воздух. До океана, правда, 15 минут — здесь подольше (улыбается).
Там классно жить, нам там очень нравится. Всё близко, всё в 10-минутной доступности.
— А если сравнивать жизнь в Америке и жизнь в России, людей, какие сходства, какие отличия?
— Такие же люди на самом деле. Они ничем особо не отличаются от наших. Просто люди. Они, мне кажется, везде одинаковые, нигде не отличаются друг от друга. Есть богатые, есть бедные — так же, как и у нас. Ничем не отличаются.
Александр Романов
Фото: Bruce Bennett/Getty Images
— Вы, получается, уже общались лично с новым генменеджером Мэтью Дарше?
— Да, пару раз.
— Какой он в общении?
— Простой, приятный, открытый. Но я думаю, что у человека стоят на команду глобальные цели и что он будет менять команду в лучшую сторону.
— А каким в общении был бывший генменеджер «Айлендерс» Лу Ламорелло?
— В принципе, тоже очень честный, всегда открытый со своими игроками. Никогда не было напряга в общении. Ты знал, что на конкретный вопрос ты получишь честный ответ. Он просто был справедливый, честный и открытый.
— Илья Сорокин рассказывал, что Лу заставил вас дважды постричься. Расскажите подробнее об этом случае.
— Он и правда заставил меня дважды постричься. Я пришёл, он сказал, чтоб подстригся. Я подстригся, пришёл, он сказал: «Всё ещё длинная причёска, состриги вообще всё сзади». Я пошёл состригать. Вернулся, он говорит: «Нормально, вот сейчас ты по-мужски выглядишь».
— Одним из самых обсуждаемых решений нового генерального менеджера стал обмен Ноа Добсона, с которым вы непосредственно играли. Как отреагировали, когда узнали эту новость?
— Конечно, я не обрадовался. В первую очередь из-за того, что я с Ноа очень хорошо общаюсь. Эти годы мы в паре вместе играли, много общались и на арене, и вне арены, классно друг к другу относились. Можно сказать, Ноа — мой друг канадский. И вот он уходит в другую команду. Но в то же время рад за него, потому что он, насколько я понял, всегда говорил, что хотел бы в канадской команде играть, на родине, потому что он сам канадец. Классно, рад за него. Получил хорошие деньги, контракт на много лет, Монреаль — реально хороший город. И недалеко, кстати, от Нью-Йорка — пять часов езды на машине. Так что нормально ему будет, комфортно.
— До этого считалось, что вроде как Добсон — топ-1 защиты «Айлендерс». Ощущаете теперь, что эта роль теперь легла на вас?
— Это всегда надо доказывать. На словах это очень красиво и громко звучит, что вот он, мол, номер один, однако это каждый матч нужно выходить и играть как номер один.
В принципе на мне также лежит задача каждую игру доказывать это. Опять же не только на словах, не только на бумаге, но и чтобы все это видели во время матчей. Я должен показывать, что вот я, я действительно такой — номер один.
Ноа Добсон с Александром Романовым
Фото: Jason Mowry/Getty Images
— Александр Овечкин сегодня присутствовал на тренировке, но вы его видели и в сезоне. В одном из матчей, собственно, с «Айлендерс» он побил рекорд Гретцки. Вы наблюдали это, скажем так, из первых рядов. Какие ощущения?
— Да радовались все за него, конечно. Уже сколько интервью на эту тему было. Все были только счастливы, что наконец-то этот рекорд побил. Мы — вдвойне, потому что это Саша Овечкин, что это наш, русский. Очень гордимся.
— Прикалываетесь ли над Ильёй Сорокиным из-за того, что он пропустил рекордный гол Ови?
— Нет, не прикалываемся. Наоборот, мне кажется, он вошёл в такую прикольную историю. В любом случае у нас была задача, все настроены были проходить в плей-офф. Не прошли, но очень хотели. И главным тогда было просто побеждать. Мы тогда выиграли. А за Сашу просто рады.
— А перед тем матчем как-то обсуждали в команде, что Александр близок к такому достижению?
— Да. Да все были готовы, это не стало сюрпризом, когда он забил. Наоборот, это происходило в такой обстановке — в хорошей, приятной. Никто не злорадствует, не завидует. Блин, человек заслужил. И там всё очень круто сделали.